– Не смотри на меня так. Я ночью не звала к себе Радмира, он сам заявился. Давай сейчас поговорим о лорде. Дорога длинная, все лучше, чем песни петь.

– Песни успокаивают сердце и веселят ум.

– Хушш, откуда ты столько знаешь о лорде? Давно ты рядом с ним?

– Я всегда рядом. Десять зим назад я пришел к нему и сказал, что буду защищать. Так наши старейшины решили – лучше рядом с сильным, чем против него.

– А как лорд нашел меня?

– Трудно было. Сначала не знал, туда ездил, сюда ездил. Слушал разговоры в трактирах, люди жаловались на ведьм, он шел и проверял. Я стоял за дверями, когда он и советницы придумали, как тебя отыскать. Тогда всего четыре уровня в замке было, совет проходил в комнате с камином, в ней сейчас Праскева живет. Лорд просил охранять. Он уже тогда не хотел, чтобы его в лицо знали.

Яся слышала, что Зоряна, Квинтата и Солоника были первыми ведьмами, которые поклялись на крови лорду Торешу. Он их вытащил из костра, вместе с варварами разогнав жаждущую зрелищ и крови толпу. Советницы оказались сильными и опытными ведьмами.

– И о чем они говорили?

– Тебе не понравится.

– Но все же.

У камина, где плясал живой огонь, сидели четверо: лорд Тореш в кресле с высокой спинкой и три ведьмы в креслах поменьше, но не менее удобных. В руках каждой из них находилось по предмету: у одной метла, у другой посох, у третьей коса – советницы никогда не расставались со своим магическим оружием. После нападения людей они стали осторожнее.

– Вы не с того начали поиски, милорд. – Солоника удобнее перехватила посох, глубже усаживаясь в свое кресло. – Негоже прыгать по болотам и лесам, ведьм там мало, они чаще скрываются среди людей.

– И как же я определю, кто из селянок ведьма, если они прячут свой дар?

– Можно попросить Видящую, – подала голос Зоряна, разгладив фартук на коленях. В отличие от подруг, она старалась украсить его вышивкой или даже кружевами. – Такие ведьмы хоть и не сильны в магии, знают всего понемножку, но видят суть. Они и в ребенке дар почуют.

– Я знаю одну, но она не пойдет. – Квинтата обвела подруг холодным взглядом. – Поиски – тяжкое дело, а Праскева живет в почете и богатстве, зачем ей менять жизнь?

– Нужно заинтересовать ее, – задумчиво произнес лорд. – И, кажется, я знаю, как можно одним махом получить двух ведьм: и видящую, и огненную.

Вскоре на деревни посыпались напасти: то скот заболеет, то урожай брюквы не удастся, то посевы сгниют на корню.

Кого винит крестьянин? Себя, что не доглядел, не понял? Нет, того, кто давно бельмом на глазу. Ведьма – не ведьма, пускай высшие силы разбираются, а крестьянин ее сжег или утопил, и на следующий год и брюква с голову величиной уродится, и посевы пшеницы по плечо заколосятся.

Праскева – добрая душа, видя, как жестоки люди к ее роду, откликнулась, пошла с Чупраем и Радмиром по селениям, выискивая ведьм, живущих среди людей.

– Хушш, получается, лорд сначала беду на деревню насылал, а потом смотрел, кого люди виновным выберут?

– Получается так, ведьма. Захват власти – грязное дело.

Не вякому королю хочется, чтобы его подданные знали, что он по трупам к трону пришел. Потому наш лорд от негожих дел вроде как в стороне стоит. Советницы за него всю опасную работу делали, а следом за ними в деревни Праскева с Чупраем шли. Правда, иногда они опаздывали, ведьму уже убивали.

– Значит, правы люди, чувствуя за напастями ведьм? Только не тем приходилось ответ держать.

– Эх, девка. Сколько мы сел обошли, где и без нашей помощи беда случилась. На родителей близнецов мы неожиданно наткнулись. Как раз злой люд их с камнями на шее к воде тащил. Мы с другой стороны реки находились, вступиться не успели. Пока переправу отыскали, на берегу одни близнецы остались, да круги по воде разбегались, и пузыри лопались. Чупрай и я ныряли, но зря, утопли бедняги.

– А мама моя? Из–за чего она погибла?

– Не должна была. Сама промедлила. Мы сколько вокруг деревни кружили, уговаривали? И в тот день, когда пожар случился, она должна была с тобой у дуба сидеть. А она… Эх, девка.

– Как подумаю, как страшно ей одной против толпы было, душа переворачивается.

– Мести хочешь?

– Хочу. В глаза хочу кузнецу посмотреть. Его жене. Старосте.

– Не получится. Умерли они. Все. Лорд сам ездил, ему тоже не понравилось, что его огненную ведьму сожгли. А там пепелище. Дома вместе со спящими людьми сгорели. Никто не выжил.

– Кто же такое сотворил?

– Одна у нас ведьма осталась, которая такой огонь наслать может. Сильно ты, девка, рассердилась. Очень сильно.

И Яся вспомнила, как бросила последний взгляд на деревню, прежде чем уйти, взяв за руку Радмира.

Нехорошо посмотрела. С обидой.

Какое–то время ехали молча.

В душе Яси разыгралась буря. Она ненавидела лорда и жалела маму, попавшую в жернова по прихоти мага, который устроил на нее охоту, прикрываясь словами о спасении.

Став взрослее, Яся часто думала, почему мама не убежала с ней в Злыдень–лес? Крестьяне не решились бы зайти туда, куда и днем–то боялись.

Сейчас, после разговора с Хушшем, Яся по–другому взглянула на события той ночи: мама не хотела уходить с чужаками. Если бы она не почувствовала ложь, ее не пришлось бы уговаривать так долго. Хушш вскользь упомянул, что они достаточно ждали, когда она наконец решится. А бедная мама до последнего надеялась, что соседи одумаются, не пойдут на убийство.

Если бы советницы не подкинули в их озеро тинь–траву, от которой животные стали дохнуть, Яся до сих пор жила бы в родной деревне. Может быть, вышла бы замуж и сейчас нянчила бы своего первенца.

Кто из соседей кинул факел в их дом? Кузнец? Нет, у него было особое отношение к огню, он с ним работал, считал другом. Он не пошлет друга на убийство. Староста? Тоже нет, хоть и затаил зуб на маму. Она красивая была, он сох по ней.

Яся перебрала в памяти всех сельчан, вплоть до детей, и не могла поверить, что кто–то из них решился бы на убийство.

Страшная мысль закралась в голову: маму заставили действовать, устав уговаривать. Если бы не опасность, она не выставила бы дочь за забор.

Как жаль, что мама не сумела выжить и прибежать за ней в лес! Теперь Яся была уверена, что и после нападения сельчан мама не пошла бы с Праскевой и Чупраем. Мама не хотела, чтобы Яся стала ведьмой, потому и не учила ее, берегла.

Знал ли об этом лорд Тореш? Не потому ли подослал человека, метнувшего факел, чтобы не мать, так дочь досталась ему?

Ясе до боли стало жалко сельчан, оказавшихся марионетками в руках умелого кукловода. Того же кузнеца с круглолицей и румяной женой, их маленького сынишку, даже старосту, влюбленного в маму.

– Ты куда, ведьма? – успел крикнуть Хушш, когда Яся вдруг пришпорила коня и понеслась в чащу леса.

– Не ходи за мной, варвар! – оглянулась она, и воин невольно осадил своего скакуна, которого поначалу развернул в ту же сторону. Ему стало страшно: лицо Яси искажала боль, а в глазах сверкал яростный огонь. Не повинуйся Хушш, сгорел бы дотла вместе с конем.

По знаку руки карета остановилась.

– Что случилось? – высунулась в окно Даурика, жмурясь от яркого солнца.

– Беда! – выдохнул Хушш, подлетая к ней. Его конь, чувствуя беспокойство хозяина, припадал на задние ноги и таращил глаза. – Нужно идти за Ясей! Она может страшных дел натворить, а остановить некому!

– Поехали! – Даурика решительно открыла дверь и протянула к Хушшу руки. Он понял. Подхватил ведьму, закинул за свою спину и, когда она вцепилась в его пояс покрепче, во весь опор поскакал в лес.

По обломанным веткам, сбитой паутине, выдернутому копытами дерну, опытный охотник находил дорогу, которой двигалась Яся.

Даурика вскрикнула, когда увидела на одном из колючих кустов кусок ясиной юбки. Сама Даурика давно осталась без шляпки, ее руки и голые колени горели от хлещущих по ним ветвей.

Вылетев к обрыву, Хушш сбавил бег коня. Охотник не мог понять, перепрыгнула Яся через неширокий обрыв или вернулась в лес, поэтому метался, направляя коня то в одну, то в другую сторону.